Неточные совпадения
Тогда поймали Матренку
Ноздрю и начали вежливенько топить ее
в реке, требуя, чтоб она сказала, кто ее, сущую бездельницу и воровку, на воровство научил и кто
в том деле ей пособлял?
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно,
в глазах у всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали на свои места и начали шевелиться; губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести. Появились
ноздри, о которых прежде и
в помине не было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
Но к полудню слухи сделались еще тревожнее. События следовали за событиями с быстротою неимоверною.
В пригородной солдатской слободе объявилась еще претендентша, Дунька Толстопятая, а
в стрелецкой слободе такую же претензию заявила Матренка
Ноздря. Обе основывали свои права на том, что и они не раз бывали у градоначальников «для лакомства». Таким образом, приходилось отражать уже не одну, а разом трех претендентш.
1) Клементий, Амадей Мануйлович. Вывезен из Италии Бироном, герцогом Курляндским, за искусную стряпню макарон; потом, будучи внезапно произведен
в надлежащий чин, прислан градоначальником. Прибыв
в Глупов, не только не оставил занятия макаронами, но даже многих усильно к тому принуждал, чем себя и воспрославил. За измену бит
в 1734 году кнутом и, по вырвании
ноздрей, сослан
в Березов.
Сухая голова ее с выпуклыми, блестящими, веселыми глазами, расширялась у храпа
в выдающиеся
ноздри с налитою внутри кровью перепонкой.
Вдохнув
в себя воздух расширенными
ноздрями, она тотчас же почувствовала, что не следы только, а они сами были тут, пред нею, и не один, а много.
—
В первый раз, как я увидел твоего коня, — продолжал Азамат, — когда он под тобой крутился и прыгал, раздувая
ноздри, и кремни брызгами летели из-под копыт его,
в моей душе сделалось что-то непонятное, и с тех пор все мне опостылело: на лучших скакунов моего отца смотрел я с презрением, стыдно было мне на них показаться, и тоска овладела мной; и, тоскуя, просиживал я на утесе целые дни, и ежеминутно мыслям моим являлся вороной скакун твой с своей стройной поступью, с своим гладким, прямым, как стрела, хребтом; он смотрел мне
в глаза своими бойкими глазами, как будто хотел слово вымолвить.
Солнце сквозь окно блистало ему прямо
в глаза, и мухи, которые вчера спали спокойно на стенах и на потолке, все обратились к нему: одна села ему на губу, другая на ухо, третья норовила как бы усесться на самый глаз, ту же, которая имела неосторожность подсесть близко к носовой
ноздре, он потянул впросонках
в самый нос, что заставило его крепко чихнуть, — обстоятельство, бывшее причиною его пробуждения.
Через открытый рот и носовые
ноздри начала она издавать какие-то звуки, какие не бывают и
в новой музыке.
Заметив, что закуска была готова, полицеймейстер предложил гостям окончить вист после завтрака, и все пошли
в ту комнату, откуда несшийся запах давно начинал приятным образом щекотать
ноздри гостей и куда уже Собакевич давно заглядывал
в дверь, наметив издали осетра, лежавшего
в стороне на большом блюде.
В чистеньком номере было тепло, уютно, благосклонно ворчал самовар, вкусный запах чая и Дуняшиных духов приятно щекотал
ноздри. Говоря, Дуняша грызла бисквиты, прихлебывала портвейн из тяжелой зеленой рюмки.
Плывущей своей походкой этот важный человек переходил из одного здания
в другое, каменное лицо его было неподвижно, только чуть-чуть вздрагивали широкие
ноздри монгольского носа и сокращалась брезгливая губа, но ее движение было заметно лишь потому, что щетинились серые волосы
в углах рта.
В серой, цвета осеннего неба, шубке,
в странной шапочке из меха голубой белки, сунув руки
в муфту такого же меха, она была подчеркнуто заметна. Шагала расшатанно, идти
в ногу с нею было неудобно. Голубой, сверкающий воздух жгуче щекотал ее
ноздри, она прятала нос
в муфту.
— Клюнем, — сказал Кутузов, подвигая Климу налитую рюмку, и стал обильно смазывать ветчину горчицей, настолько крепкой, что она щипала
ноздри Самгина. — Обман зрения, — сказал он, вздохнув. — Многие видят
в научном социализме только учение об экономической эволюции, и ничем другим марксизм для них не пахнет. За ваше здоровье!
Весь
в новеньком, он был похож на приказчика из магазина готового платья. Потолстел, сытое лицо его лоснилось, маленький носик расплылся по румяным щекам,
ноздри стали шире.
— Слышали? — спросил он, улыбаясь, поблескивая черненькими глазками. Присел к столу, хозяйственно налил себе стакан чаю, аккуратно положил варенья
в стакан и, размешивая чай, позванивая ложечкой, рассказал о крестьянских бунтах на юге. Маленькая, сухая рука его дрожала, личико морщилось улыбками, он раздувал
ноздри и все вертел шеей, сжатой накрахмаленным воротником.
Его молча слушали человек десять, слушали, искоса поглядывая друг на друга, ожидая, кто первый решится возразить, а он непрерывно говорил, подскакивая, дергаясь, умоляюще складывая ладони, разводя руки, обнимая воздух, черпая его маленькими горстями, и казалось, что черненькие его глазки прячутся
в бороду, перекатываясь до ушей, опускаясь к
ноздрям.
— А — кровью пахнет? — шевеля
ноздрями, сказала Анфимьевна, и прежде, чем он успел остановить ее, мягко, как перина, ввалилась
в дверь к Варваре. Она вышла оттуда тотчас же и так же бесшумно, до локтей ее руки были прижаты к бокам, а от локтей подняты, как на иконе Знамения Абалацкой богоматери, короткие, железные пальцы шевелились, губы ее дрожали, и она шипела...
Ее лицо пылало, ленивые глаза сердито блестели, она раздувала
ноздри, но
в ее возмущении Клим видел что-то неумелое и смешное. Когда она, выхватив из кармана листок бумаги, воинственно взмахнула им, Самгин невольно улыбнулся, — жест Алины был тоже детски смешной.
Он был непоседлив; часто и стремительно вскакивал; хмурясь, смотрел на черные часы свои, закручивая реденькую бородку штопором, совал ее
в изъеденные зубы, прикрыв глаза, болезненно сокращал кожу лица иронической улыбкой и широко раздувал
ноздри, как бы отвергая некий неприятный ему запах.
А прежде чем положить хлеб с луком
в рот, он, сморщив
ноздри длинного носа, понюхал хлеб, как цветок.
Человек молча посторонился и дважды громко свистнул
в пальцы. Над баррикадой воздух был красноват и струился, как марево, —
ноздри щекотал запах дыма. По ту сторону баррикады, перед небольшим костром, сидел на ящике товарищ Яков и отчетливо говорил...
Но его
ноздри приятно защекотал запах знакомых духов, и
в памяти прозвучала красивая фраза...
— В-вывезли
в лес, раздели догола, привязали руки, ноги к березе, близко от муравьиной кучи, вымазали все тело патокой, сели сами-то, все трое — муж да хозяин с зятем, насупротив, водочку пьют, табачок покуривают, издеваются над моей наготой, ох, изверги! А меня осы, пчелки жалят, муравьи, мухи щекотят, кровь мою пьют, слезы пьют. Муравьи-то — вы подумайте! — ведь они и
в ноздри и везде ползут, а я и ноги крепко-то зажать не могу, привязаны ноги так, что не сожмешь, — вот ведь что!
Было ясно, что командует ими человек
в башлыке, товарищ Яков, тощенький, легкий; светлые усы его казались наклеенными под узким, точно без
ноздрей, носом, острые, голубоватые глаза смотрят внимательно и зорко.
Он видел, что Варвара влюблена
в него, ищет и ловко находит поводы прикоснуться к нему, а прикасаясь, краснеет, дышит носом и розоватые
ноздри ее вздрагивают. Ее игра была слишком грубо открыта, он даже говорил себе...
Кричали ура четверым монголам, одетым
в парчу, идольски неподвижным; сидя
в ландо, они косенькими глазками смотрели друг на друга; один из них, с вывороченными
ноздрями, с незакрытым ртом, белозубый, улыбался мертвой улыбкой, желтое лицо его казалось медным.
Теперь, когда попу, точно на смех, грубо остригли космы на голове и бороду, — обнаружилось раздерганное, темненькое, почти синее лицо, черные зрачки, застывшие
в синеватых, масляных белках, и большой нос, прямой, с узкими
ноздрями, и сдвинутый влево, отчего одна половина лица казалась больше другой.
В ушах серьги непременно, у иных по две,
в верхней и нижней части уха, а у одного продета
в ухо какая-то серебряная шпилька, у другого сережка
в правой
ноздре.
Приедешь
в Париж, он осмотрит нос: я вам, скажет, только правую
ноздрю могу вылечить, потому что левых
ноздрей не лечу, это не моя специальность, а поезжайте после меня
в Вену, там вам особый специалист левую
ноздрю долечит.
Чертопханов поплевал Аммалату
в самые
ноздри, что, впрочем, по-видимому, не доставило этому псу ни малейшего удовольствия.
Он побежал
в конюшню и облобызал своего друга с обеих сторон морды над
ноздрями, там, где кожа так нежна бывает у лошадей.
Наружность самого гна Зверкова мало располагала
в его пользу: из широкого, почти четвероугольного лица лукаво выглядывали мышиные глазки, торчал нос, большой и острый, с открытыми
ноздрями; стриженые седые волосы поднимались щетиной над морщинистым лбом, тонкие губы беспрестанно шевелились и приторно улыбались.
Лицо у ней побледнело,
ноздри расширились, взор запылал и потемнел
в одно и то же время.
Он находился
в том милом состоянии окончательно подгулявшего человека, когда всякий прохожий, взглянув ему
в лицо, непременно скажет: «Хорош, брат, хорош!» Моргач, весь красный, как рак, и широко раздув
ноздри, язвительно посмеивался из угла; один Николай Иваныч, как и следует истинному целовальнику, сохранял свое неизменное хладнокровие.
Я его не помню; сказывают, недалекий был человек, с большим носом и веснушками, рыжий и
в одну
ноздрю табак нюхал;
в спальне у матушки висел его портрет,
в красном мундире с черным воротником по уши, чрезвычайно безобразный.
Мардарий Аполлоныч только что донес к губам налитое блюдечко и уже расширил было
ноздри, без чего, как известно, ни один коренной русак не втягивает
в себя чая, — но остановился, прислушался, кивнул головой, хлебнул и, ставя блюдечко на стол, произнес с добрейшей улыбкой и как бы невольно вторя ударам: «Чюки-чюки-чюк!
Я долго не мог уснуть. Всю ночь мне мерещилась кабанья морда с раздутыми
ноздрями. Ничего другого, кроме этих
ноздрей, я не видел. Они казались мне маленькими точками. Потом вдруг увеличивались
в размерах. Это была уже не голова кабана, а гора и
ноздри — пещеры, и будто
в пещерах опять кабаны с такими же дыроватыми мордами.
Со страхом оборотился он: боже ты мой, какая ночь! ни звезд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над головою свесилась гора и вот-вот, кажись, так и хочет оборваться на него! И чудится деду, что из-за нее мигает какая-то харя: у! у! нос — как мех
в кузнице;
ноздри — хоть по ведру воды влей
в каждую! губы, ей-богу, как две колоды! красные очи выкатились наверх, и еще и язык высунула и дразнит!
Голова
в воде, и
в обеих
ноздрях… по раку!..
Впоследствии нам доставляло удовольствие из-за столба щекотать спящему соломинками шею, а более смелые шалуны совали соломинки даже
в ноздри бедного севастопольского героя.
Впрочем, этот жилой дух, острый, щекотавший
в ноздрях и царапавший
в горле, не выводился и
в «канцеляриях».
Учитель был желтый, лысый, у него постоянно текла кровь из носа, он являлся
в класс, заткнув
ноздри ватой, садился за стол, гнусаво спрашивал уроки и вдруг, замолчав на полуслове, вытаскивал вату из
ноздрей, разглядывал ее, качая головою. Лицо у него было плоское, медное, окисшее,
в морщинах лежала какая-то прозелень, особенно уродовали это лицо совершенно лишние на нем оловянные глаза, так неприятно прилипавшие к моему лицу, что всегда хотелось вытереть щеки ладонью.
Но я испугался, побежал за нею и стал швырять
в мещан голышами, камнями, а она храбро тыкала мещан коромыслом, колотила их по плечам, по башкам. Вступились и еще какие-то люди, мещане убежали, бабушка стала мыть избитого; лицо у него было растоптано, я и сейчас с отвращением вижу, как он прижимал грязным пальцем оторванную
ноздрю, и выл, и кашлял, а из-под пальца брызгала кровь
в лицо бабушке, на грудь ей; она тоже кричала, тряслась вся.
Всем улыбаясь одинаково ласково, ко всем мягко внимательная, Акулина Ивановна заправляла большим пальцем табак
в ноздри, аккуратно вытирала нос и палец красным клетчатым платком и говорила...
Я думал, что он, утолив жажду, сейчас же снова скроется
в лесу, но лось смело вошел
в воду сначала по колено, потом по брюхо, затем вода покрыла его спину, и на поверхности ее осталась только одна голова, а потом только
ноздри, глаза и уши.
Но вы не будете там жить:
Тот климат вас убьет!
Я вас обязан убедить,
Не ездите вперед!
Ах! вам ли жить
в стране такой,
Где воздух у людей
Не паром — пылью ледяной
Выходит из
ноздрей?
Где мрак и холод круглый год,
А
в краткие жары —
Непросыхающих болот
Зловредные пары?
Да… Страшный край! Оттуда прочь
Бежит и зверь лесной,
Когда стосуточная ночь
Повиснет над страной…
Напротив: она с веселым вниманием глядела ему
в лицо, говорила развязно, и тонкие ее
ноздри слегка трепетали, как от сдержанного смеха.
Привели и верховую лошадь, которая пробежала
в Туляцкий конец с оборванными поводьями. Она вся дрожала и пугливо вздрагивала от малейшего шороха, косясь горячим глазом. Это был великолепный караковый киргизский иноходец, костлявый и горбоносый, с поротыми ушами. Нюрочка нарочно выходила посмотреть красавицу лошадь и долго гладила бархатную морду с раздувавшимися
ноздрями.
Женни вскоре вышла, и вслед за тем подали холодную закуску, состоявшую из полотка, ветчины, редиски и сыра со слезами
в ноздрях.